Слово шапка (от латинского сарра) пришло в русский язык из старофранцузского языка в XI-XII вв., когда, после свадьбы дочери киевского князя Ярослава Мудрого Анны и французского короля Генриха I, активизировались культурные связи между Киевской Русью (см. Русь) и Францией. В русских текстах слово шапка фиксируется, начиная с XIV в., когда оно обозначало не обычный головной убор, а один из символов власти великого князя – великокняжеский венец. После венчания на царство Ивана Грозного в 1547 г. таким символом становится шапка Мономаха (см. Владимир Мономах).

Долгое время шапка оставалась знаком принадлежности к боярскому (см. боярин) роду: чем выше и больше боярская шапка, тем знатнее и богаче её хозяин. Меховые шапки или суконные шапки с меховой опушкой носили поверх платка и женщины знатного происхождения. В народной среде женским головным убором был только платок. До сих пор женскую меховую шапку с высоким круглым верхом и круглой меховой опушкой называют в разговорной речи боярочкой.

Со временем шапка в холодном российском климате стала обязательным элементом повседневной зимней (см. зима) одежды для мужчин и женщин всех сословий. Традиционно самыми распространенными мужскими головными уборами стали шапки-ушанки – меховые, кожаные или суконные шапки с отворотами, закрывающими уши, и шапки-треухи, то есть такие шапки, у которых «три уха» – два опускающихся наушника и отворот, закрывающий затылок.

С ХХ столетия шапки-ушанки стали носить и женщины.

У военных, полицейских, сотрудников спасательных служб шапка является элементом форменной одежды для зимы. Особой разновидностью военных головных уборов являются шапки-папахи – высокие шапки с мехом наружу. Папаха военных рангом не ниже полковника – с коротким и качественным каракулевым мехом; казачья (см. казак) папаха часто бывает с длинным и мохнатым мехом.

Шапка ещё в ХХ в. играла важную роль в определении социального статуса мужчины. Так, крестьяне (см. крестьянин) и рабочие (см. рабочий) советской эпохи (см. Советский Союз) носили шапки-ушанки из сукна, цигейки или из дешёвого кроличьего меха. Каракулевая «шапка-пирожок», ондатровая или бобровая ушанка были принадлежностью мужчин находящихся на партийной работе (см. КПСС), на государственной службе и у руководителей советской торговли.

В последние десятилетия шапка перестала быть знаком социальной принадлежности мужчин, но продолжает играть важную роль в их невербальном поведении. Русские мужчины обязательно снимают шапку, входя в храм или прощаясь с умершим; принято снимать шапку, входя в свой или в чужой дом, а также в любое официальное учреждение. Имеет значение и то, как надета шапка: её надвигают на лоб (на глаза) не только в холодную погоду, но и при плохом настроении; сдвигают на затылок при увлечённости какой-нибудь работой. Шапку подбрасывают вверх, чтобы выразить радость и восторг, её «мнут» в руках при смущении и нерешительности; бросают на землю (оземь) во время важного жаркого спора или после него, перед решительным действием. В шапку обычно собирают милостыню, а также любые добровольные пожертвования или плату. Этот обычай закрепился в выражении пускать шапку по кругу.

В невербальном поведении женщин шапка не играет сколько-нибудь существенной роли.

Важное значение шапки для русских закрепилось во многих устойчивых выражениях: по Сеньке и шапка скажут о человеке, который не заслуживает большего, чем имеет; на воре шапка горит говорят о том, кто своим поведением случайно выдает о себе то, что хотел бы скрыть; ломать шапку перед кем-нибудь означает «унижаться и заискивать». Человеку дают по шапке, а он получает по шапке, если его наказывают, прогоняют, увольняют. Шапкозакидательством (от закидать шапками) называют любые хвастливые обещания. Шапочным знакомством оказывается самое поверхностное знакомство, а сильно опоздавший человек приходит обычно к шапочному разбору.